Любовь распята. Я должен жить - Иван Державин

– И ты ей помогаешь считать? Так сколько же будет то, что ты сейчас перечислил?

Костя пошевелил пальчиками, глянул вверх и ответил:

– Три рубля тридцать семь копеек. Если мама даст четыре рубля, ей должны дать сдачу шестьдесят три копейки.

Наталья Сергеевна попыталась проверить его, сходу не сумела и, застыдившись, поцеловала мальчика в кудри.

– Ему уже сейчас надо идти в третий класс, – решительно заявила она Ольге. – Его срочно нужно отдавать в школу. Я с директором договорюсь.

– Зачем? Учиться он еще успеет, а ребенком уже никогда не будет, – возразила та. – И вы его совсем не знаете. Он такой баловной.

– Баловным он должен быть, как всякий ребенок. Но Костя ваш особенный и к школе может перезреть, и тогда учиться ему с первоклассниками будет не интересно. У одной моей знакомой с сыном так и случилось. В два года он уже мог читать.

– А Костик в два с половиной.

– Не важно. Его мама тоже считала, что отдавать в школу рано. И что получилось? Он стал посмеиваться над одноклассниками, дерзить учительнице, уроки, конечно, не учил. Сначала его перевели в другой класс, потом в другую школу. А там вышло еще хуже. От безделья он связался со шпаной, не закончил даже семь классов и в четырнадцать лет попал в исправительно-трудовую колонию.

– Ой, какие страсти вы рассказываете, – рассмеялась, но и призадумалась Ольга. – То же самое мне говорит и заведующая. Ей очень нравится, как Костя читает стихи. Сейчас она заставляет его учить «Мцыри» к октябрьским праздникам. Так он уже почти выучил. Вчера целый час читал мне наизусть. Но там ведь такие страсти! Это, оказывается, исповедь мальчика перед смертью. Интересная тема для ребенка!

– Ну вот, видите! Дальше еще не то может быть, – настаивала Наталья Сергеевна.

– А вы свою Наденьку отдадите вместе с ним в школу?

– Надя-то тут причем? Она нормальный ребенок. У нее нет таких способностей.

– Это у Наденьки их нет? – возмутилась Ольга. – Как вам не стыдно быть такой несправедливой к своей родной дочери? А как она рисует! А какой у нее музыкальный слух! Хотя вы сами прекрасно знаете, как она поет. Но я с вами серьезно буду говорить о ее способностях к балету. Мне вы можете поверить.

Наталья Сергеевна рассмеялась.

– Не путайте божий дар с яичницей. Одно дело быть просто развитой и совсем другое – иметь редкие способности.

– Для первого класса она уже достаточно развита. Читать она тоже умеет. А считать вы ее подучите. Одним словом, отдам Костика в школу только вместе с вашей дочерью. Без нее он сам не пойдет.

– Но она же моложе его больше, чем на год. Ее просто не возьмут. Ей нет еще четырех лет.

– Ничего, мы подождем. На следующий год и отдадим.

Так и порешили. Через год Костя в уме решал уравнения, а Надя считала до ста. Но, несмотря на это, в школу ее не приняли, так как ей не было даже пяти. Как Костя ни сопротивлялся, его отвели в первый класс, откуда он сбежал после первого урока. На следующий день его отвели опять, но через неделю вынуждены были забрать домой: он так и не ответил ни на один вопрос учительницы.

Расстроилась лишь одна Наталья Сергеевна, Ольга – больше для вида. Тогда на общем семейном совете было решено посвятить год общеобразовательному воспитанию детей: музыке, рисованию, танцам, английскому языку. Для языка наняли преподавателя, а остальным занялись сами в полном соответствии с планом, намеченным Дмитрием Ивановичем. Сам он, будучи бегуном и моржом, взялся за физическое воспитание детей: безжалостно поднимал их по утрам и гнал на речку. За год до проруби дело не дошло, но в пруду Костя с удовольствием купался до октября.

В школу дети пошли, как на праздник, и учились, словно соревнуясь, на одни пятерки. Даже беда, случившаяся в семье Верховых, не отразилась на их учебе.

А беда оказалась непоправимой, к тому же была не одна.

Сначала остался без работы Алексей Константинович. Завод, на котором он проработал двадцать лет, прекратил производство самолетов, был приватизирован, разграблен, а рабочие были выброшены на улицу. Перед этим зарплату не платили по полгода. Деньги, лежавшие на сберкнижке, на которые раньше Алексей Константинович мог купить пять машин или прожить безбедно до пенсии, обесценившись, превратились в копейки. Ему, вынужденному заняться извозом на своей «Волге» после безуспешных попыток найти работу по специальности, уже через месяц конкуренты пробили голову, а машину подожгли. Лишившись этой своей кормилицы, он совсем пал духом.

И тут заболела Ольга. У нее открылась болезнь, лучшим лекарством от которой, как сказали врачи, был бы воздух швейцарских Альп или, на худой конец, крымских гор. В этом случае они гарантировали ей пять-десять лет, а там, глядишь, и полное выздоровление.

На Алексея Константиновича страшно было смотреть, он постарел лет на двадцать и похудел на столько же килограмм.

– Садовый участок твой, – сказал ему Дмитрий Иванович. – Завтра развешу объявления. Я уже интересовался, сколько за него могут дать. Плохо, что конъюнктура сейчас на участки не та, что была раньше. Сейчас многие от них избавляются, а скупают в основном спекулянты. Главное, эти совсем не смотрят на строения, а лишь на расстояние от Москвы, близость пруда и подъезд к участку. Но тысячи три долларов можно получить.

– А мне нужно, как минимум, тысяч десять – пятнадцать, чтобы хотя бы год продержать Оленьку в санатории. – Только тут до Алексея Константиновича дошло. – Что за чушь ты несешь! Вся беда в том, что Крым теперь не наш. Кто бы мог подумать об этом еще пять лет назад!

Его слова были для Дмитрия Ивановича солью на открытую рану.

– Господи! – воскликнул он, возведя руки к потолку. – Бедная Россия! Какие же кретины тобой правили и правят в последнее время! Один, не зная истории завоевания и присоединения Крыма к России, отнял его у России и не понятно, зачем подарил его Украине. Другой, предавшись Западу, порушил все великие завоевания и достижения Советского Союза, подвел его к распаду, а третий по прямому указанию американского президента завершил распад империи, создаваемой в течение многих веков. Ни один правитель Российского государства за всю ее историю ни разу не отдал без боя и пяди родной земли, а все они лишь помышляли о расширении ее границ. И вот, спустя тысячу лет нашелся безумец, который порушил все в одночасье. Я говорю о Ельцине и Беловежском сговоре. Поговаривают, что он там был в доску пьяным. И самое страшное, его считают героем.

Они сидели в квартире Зориных вдвоем (Наталья Сергеевна с дочерью все вечера проводила у Ольги). На столе перед ними стояла наполовину пустая бутылка водки, банка с солеными огурцами со своего огорода.

– Никак я не ухвачу замысел этого кошмара. В семнадцатом он заключался в попытке поделить на всех имущество богатых, отсюда и лозунг «Грабь награбленное!». А сейчас обратно что ли: «Грабь народное достояние!», имея в виду природные богатства: нефть, газ, руду, – а также заводы и фабрики, построенные потом и кровью народа? Опять, значит, с одной стороны, кучка богатых, а у нас за такой короткий период ими могли стать только проходимцы в политике, бандиты и воры, и, с другой стороны, нищий народ?

Дмитрий Иванович налил в обе рюмки, поднял свою и вдруг поставил. Он поднялся и достал из ящика письменного стола лист бумаги.

– Уверен, ты знаешь, кто такой Даллес, – сказал он, возвращаясь на место.

– Еще бы мне не знать, – живо отозвался Алексей Константинович. – Из-за него я чуть не провалился на вступительных экзаменах в летное училище, назвав его председателем КГБ Англии.

– Я долго не понимал, что творится в стране, пока один мой знакомый дипломат не дал мне прочесть вот эту бумажку с планом Даллеса, написанным в конце войны Гитлером. Пораженный героизмом и сплоченностью советских людей и убедившись, что Советский Союз в открытом противостоянии Америке ни за что не победить, Даллес разработал диверсионный план войны против нас, заключавшийся в оболванивании и одурачивании советских людей. На эту войну, пишет он, Америка должна бросить все золото, всю свою материальную мощь. Расчет при этом он делал на то, что – читаю дословно: «Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим в них верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России». И надо признать, Америка их нашла не только среди гнилой интеллигенции, но даже среди высшего руководства СССР, имея в виду Горбачева, а Ельцин вообще стал ее холуем. Но читаю дальше. «Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы постепенно вытравим их социальную сущность. Литература, театры, кино будут отображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху… Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдя способ их оболгать и объявить отбросами общества… Главную ставку мы будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем». И опять следует признать, что практически все один к одному им удалось осуществить. Советского Союза больше нет, на очереди исчезновение России как самостоятельного государства и превращение ее в сырьевой придаток Запада. А для добычи и переработки сырья достаточно, чтобы в ней осталось не более двадцати-тридцати миллионов человек. Уже в прошлом году, когда был порушен Советский Союз, смертность в России впервые превысила рождаемость, в результате чего население сразу уменьшилось на полмиллиона человек. В этом году, как мне сказали демографы, по их прогнозам, смертность в России взлетит в полтора раза по сравнению с серединой восьмидесятых годов, и численность населения уменьшится уже на шестьсот тысяч человек. Так что до тридцати миллионов человек Западу не так уж долго придется ждать. Поэтому я перестал писать книгу об истории Руси, так как не вижу ее будущего.